Моральный кодекс строителей капитализма

Статья опубликована в журнале «Эксперт Урал» №16(233), 24 апреля 2006

Чтобы добиться от государства разумной политики в области налогового контроля, бизнесу стоит отказаться от агрессивных схем оптимизации. Лучше потратить энергию на лоббирование принятия непротиворечивого законодательства.

На прошлой неделе состоялся XV отчетно-выборный съезд Российского Союза промышленников и предпринимателей (работодателей). Бизнес получил на нем официальную реакцию правительства на последние предложения, связанные с налоговым администрированием: «Мы поддерживаем введение понятия презумпции добросовестности налогоплательщика», — заявил вицепремьер РФ Александр Жуков.

Наши эксперты, работающие в УралоЗападносибирском регионе, сходятся во мнении: заявление чрезвычайно важно.
— На первый взгляд, в России с ее нынешними ставкам налогов на прибыль и доходы физических лиц — один из самых благоприятных налоговых климатов. Но это только на первый взгляд, — подчеркивает директор центра экономических экспертиз «Налоги и финансовое право» Аркадий Брызгалин. — И иностранные компании, и крупный российский бизнес, и малые предприятия в один голос утверждают: взаимоотношения с налоговыми органами делают бизнес в нашей стране очень рискованным. Спать спокойно отечественный налогоплательщик не может, потому что любая налоговая проверка может обернуться для него достаточно серьезными проблемами.
И последний год только усилил эту негативную тенденцию.

Есть результат
Статистика красноречиво свидетельствует: эффективность работы налоговиков с каждым годом повышается. По словам руководителя межрегиональной инспекции ФНС РФ по УрФО Сергея Баранова, на территории округа каждые девять из десяти выездных проверок в 2005 году оказались результативны (в 2004 году — только восемь). Суммы впечатляют: по результатам выездных проверок доначислено 15 млрд рублей, что на 60% больше, чем год назад. Доначисления на одну результативную проверку в целом по округу составляют около 1 млн рублей, по ЯмалоНенецкому автономному округу — 3 млн рублей.

К сожалению, отчетность не позволяет проследить, сколько в обнаруженных нарушениях элементарных бухгалтерских ошибок изза неоднозначного толкования законодательных актов, а сколько — попыток нажиться за счет бюджета. Но и предприниматели, и налоговики сходятся во мнении: большая часть претензий и спорных моментов связана с начислением НДС.

Именно вокруг налога на добавленную стоимость построено много мошеннических схем, преследующих цель украсть деньги у государства. Наиболее распространенными считаются две. По первой, выстраивается фиктивная цепочка продажи товара на экспорт через специально созданные фирмы-однодневки. Они не платят налогов, а конечный экспортер пытается получить из бюджета положенное по закону возмещение. Вторая схема основана на попытке доказать право на налоговый вычет по НДС, уплаченному внутри России. Поэтому, по словам начальника отдела косвенных налогов управления ФНС по Свердловской области Анатолия Щербины, налоговые органы тщательно отслеживают весь путь движения товара. Так выясняется, имеет ли место схема сговора компании с ее поставщиком. Больше всего обращают внимание на фактическую сторону: обоснованность затрат, элементы аффилированности, имитацию расчетов, создание дочерних компаний и так далее. 

Навешенный ярлык — «схема» — способен своей тяжестью утопить любого, трижды добросовестного налогоплательщика, разумно структурирующего свой бизнес

Бизнес беспокоит, что часто под подозрение попадают сделки, не имеющие ничего общего с мошенничеством. Как подчеркивает заместитель директора по экономике «Сталепромышленной компании» Эльвира Панкова, у каждого собственника есть совершенно нормальное желание максимально эффективно выстроить бизнес:
— Зачастую собственникам удобно выделить разные направления бизнеса в отдельные юридические лица: в этом случае разделены все финансовые потоки, повышаются прозрачность и управляемость бизнесом, облегчается анализ эффективности каждого направления деятельности, что необходимо для принятия верных управленческих решений. Но это нередко вызывает подозрение в использовании «схемы», так как предприятия становятся аффилированными лицами. Например, сейчас у нас идет документальная проверка в западно-сибирском филиале. Камнем преткновения стали расходы предприятия по договору услуг, которые фактически оказываются управляющей компанией, занимающейся разработкой и внедрением в своих дочерних компаниях единых стратегий в области финансового учета, работы с персоналом, маркетинга, корпоративного обучения. Мы консолидируем передовой опыт в одном месте и потом транслируем его на все филиалы. Поэтому нам приходится сейчас не только предоставлять документы, подтверждающие произведенные расходы, но и доказывать их обоснованность. Как можно экономическую нецелесообразность увидеть только в том, что собственник решил консолидировать интеллектуальные усилия?

Под одну гребенку
Предприниматели говорят, что понятие «презумпция невиновности» исчезло из практики: налоговые органы по любому поводу выставляют санкции, и потом налогоплательщик вынужден оправдываться в суде и доказывать, что он не мошенник. Статистика стабильна: уже несколько лет 70% налоговых споров решается в пользу налогоплательщика.
— Сложилась порочная практика, фактически исключающая возможность мирного досудебного урегулирования налогового спора. Налоговые органы создают огромное количество искусственных и бесперспективных споров. Их вынуждены рассматривать арбитражные суды, которые, таким образом, заведомо и целенаправленно используются в качестве сита, через которое «просеиваются» добросовестные и недобросовестные налогоплательщики, — говорит управляющий партнер юридической компании «Ардашев и партнеры» Владимир Ардашев.

В свою очередь арбитражные суды стараются поддерживать интересы бюджета в ущерб налогоплательщикам, считает главный специалист отдела по работе с дочерними обществами юридического управления ООО «УГМКХолдинг» Андрей Ганихин: «Особенно это касается прецедентных дел, которые могут повлечь массовую подачу налогоплательщиками заявлений в суд и нанести серьезный ущерб бюджету. В этих случаях суды зачастую игнорируют буквальное толкование закона и практически немотивированно отказывают в удовлетворении абсолютно законных требований налогоплательщиков».

Арбитражные суды опираются в своей практике на категорию «добросовестности налогоплательщика». Эльвира Панкова уже столкнулась с такой ситуацией:
— Честно говоря, нам стало немного не по себе, когда на одном из заседаний арбитражного суда судья серьезно спросил представителя налоговой: добросовестен ли этот налогоплательщик? «Да не знаю, — был ответ. — Они подали несколько уточненных деклараций по НДС». Хотя считается, что уточненная декларация — это не порок, не преднамеренное действие, это наше право самостоятельно внести исправления в налоговую отчетность, избежав дополнительных штрафов, и пользуемся мы им по закону.

Бизнес вынужден защищаться, разрабатывая рекомендации на тему, что есть совесть, а что нет. Например, юридическая фирма «Ардашев и партнеры», обобщив судебную практику, подготовила «Тест на добросовестность» (см. с. 12) и рекомендует клиентам руководствоваться им во избежание неприятностей.

Тест на добросовестность, или Практические рекомендации для налогоплательщика
Действия налогоплательщика являются недобросовестными, если:
1) его деятельность (или отдельные сделки) не отвечает принципам экономической целесообразности и не имеет разумной деловой цели кроме снижения налогового бремени;
2) факты хозяйственной деятельности, на которые ссылается налогоплательщик, не соответствуют действительности, т.е. сделки налогоплательщика являются мнимыми или притворными (ст. 170 ГК РФ);
3) в цепочке хозяйственных операций участвуют подставные лица и фирмы¬однодневки в целях создания искусственной кредиторской задолженности, получения вычета «входного» НДС и снижения налогооблагаемой базы по налогу на прибыль;
4) расходы по оплате товаров (работ, услуг) фактически не понесены, а создана только видимость произведенных расчетов с использованием оплаты векселями, зачетов или уступок имущественных требований, заемных средств и т.д.
5) первичные документы, представленные налогоплательщиком, поддельны и/или не соответствуют действительности;
6) цены в сделках налогоплательщика не соответствуют рыночным факторам при установлении факта аффилированности с контрагентом (ст. 40 НК РФ);
7) при совершении сделок прослеживается сговор контрагентов (в частности совпадение или даже косвенное пересечение органов управления, сдача отчетности за другую фирму бухгалтером «оптимизируемой» фирмы, систематическая и не оправданная ротация фирмпокупателей или поставщиков, среди которых есть однодневки);
8) налоговая экономия налогоплательщика достигается за счет неисполнения его контрагентом (как правило, фирмойоднодневкой) налоговых обязанностей;
9) в последовательности операций используются атипичные для деятельности данного налогоплательщика сделки. Аналогично рассматриваются нерентабельные, малоприбыльные операции, а также операции, не имеющие разумного объяснения необычной географии сделок;
10) при совершении сделок налогоплательщиком заведомо и искусственно искажается и/или скрывается от налоговых органов содержание (модель) используемой им цепочки хозяйственных связей (сделок), и условием работоспособности этой схемы является именно сокрытие полной и объективной информации о ней;
11) совершается оплата по договорам на оказание услуг (так называемые консультационные, информационные, маркетинговые и т.п. услуги), обоснованность которых и связь с хозяйственной деятельностью налогоплательщика неочевидна.
ВНИМАНИЕ: Изложенные факты должны оцениваться в органической взаимосвязи, единстве и совокупности. Чем больше установлено таких признаков в отношении одного налогоплательщика по соответствующей операции или сделке (их совокупности), тем очевиднее недобросовестность.
Источник: Юридическая фирма «Ардашев и партнеры»

Заместитель директора компании «Листик и партнеры» Константин Игонин считает, что такие ситуации крайне негативно влияют на предпринимательскую среду:
— Навешенный ярлык своей тяжестью способен утопить любого трижды добросовестного налогоплательщика, если он разумно структурирует бизнес, выбирает оптимальные варианты хозяйственных отношений с контрагентами, использует право на выбор альтернативных вариантов налогообложения, предоставляемых законом. Возможно, бюджет и получит краткосрочный эффект от увеличения поступлений. Но этот эффект несравним с вредом, который причиняется инвестиционному климату в России избирательным применением неопределенных правовых понятий.

Если урезать права налоговых органов при проведении проверок, государству придется регулярно выдавать мошенникам деньги из бюджета

В среде юристов сегодня все чаще обсуждается проблема ответственности государства за необоснованные претензии. Константин Игонин убежден: настало время для реализации механизма возмещения налогоплательщику, в судебном порядке доказавшему свою правоту в споре с налоговым органом, судебных издержек. «Сегодня такие издержки, в первую очередь оплата услуг квалифицированных налоговых юристов и аудиторов, составляет минимум десятки, а зачастую — сотни тысяч рублей. «“Разумными” и подлежащими возмещению арбитражные суды признают суммы, несоразмерно меньшие», — говорит эксперт.

Закон и порядок
То, что проблемы решать надо, — очевидно. Это понимает и Минфин, и Федеральная налоговая служба, и бизнес. И хорошо, что сейчас дискуссия перешла в русло разработки конкретных механизмов. Но именно здесь появились противоречия и проблемы. Бизнес настаивает прежде всего на жесткой регламентации деятельности контролирующих органов через внесение соответствующих изменений в первую часть Налогового кодекса. Аркадий Брызгалин считает, что необходимо упорядочить камеральные (документарные) проверки и установить жесткий перечень документов, которые могут в этом случае требовать налоговые органы у предприятия.

— Камеральная проверка — арифметическая. Ее смысл — предварительный налоговый контроль: я сдаю декларацию, ее смотрят, подсказывают, делают замечания, дают рекомендации. У нас же камеральные проверки — по сути маленькие выездные контрольные мероприятия со всеми вытекающими последствиями. Очень часто камеральная проверка начинается примерно так: «Дайте нам все: счета-фактуры, чеки, накладные, договоры». Это отвлекает бухгалтерию, влечет немалые финансовые затраты для предпринимателя.
Второе требование, на котором настаивает бизнес, — четкие сроки выездных проверок. Они должны быть не более двух месяцев, причем исходя не из фактического нахождения на месте инспектора, а из календарного принципа налогового контроля.
— У крупного налогоплательщика выездная проверка может длиться до полутора лет, — продолжает Аркадий Брызгалин. — Это большое психологическое давление. Партнеры сидят и гадают: чем все закончится. Нам говорят, что в Америке служба внутренних доходов вправе проверять налогоплательщиков на протяжении двух лет по одному и тому же вопросу. Но необходимо учитывать, что в США охвачен выездными проверками только 1% налогоплательщиков. А у нас — порядка 40%, а если брать крупнейших, то все 100%.

Интересный бюджет
Налоговые органы — категорически против этих предложений. Начальник отдела по работе с налогоплательщиками и СМИ управления ФНС по Свердловской области Людмила Захарова:
— Ограниченный перечень документов в ходе камеральной проверки не даст никакого эффекта. Мы не сможем выявить мошенническую схему и доказать ее в суде: это нулевой результат для государственного бюджета. То же будет, если ограничить время проведения выездной проверки двумя месяцами. Чтобы проверить правильность начисления, например, НДС по сделкам, связанным с внешнеэкономическими контрактами, нужно сделать массу запросов. И за два месяца мы просто не успеем получить ответы. Без проведения комплексных контрольных мероприятий возвращать деньги из бюджета — не в интересах государства.

Федеральная налоговая служба считает более эффективным другой путь: внесение изменений в действующее законодательство, которое затруднит регистрацию и деятельность тех самых «фирмоднодневок». Налоговики предлагают позволить им приостанавливать деятельность предприятий, которые невозможно найти по адресу, заявленному в документах о регистрации. Правда, в том случае, если предприятие никак не реагирует на предупреждения в течение месяца. Информацию о приостановлении правоспособности такой фирмы предлагается помещать на сайте ФНС, что позволит всем налогоплательщикам проверять потенциальных партнеров еще до заключения с ними сделки. Кроме того, при регистрации предприятия предпринимателей обяжут показывать документы, удостоверяющие их право аренды или собственности на помещение по юридическому адресу.

Анатолий Щербина так объясняет необходимость введения этих мер:
— На чем базируются мошеннические схемы? На использовании фирмоднодневок, которые могут вести преступную деятельность и годами вообще не платить никаких налогов. И действующее законодательство о регистрации юридических лиц осложняет поиск таких мошенников. Есть случаи, когда предприятия оформляются на людей, уже имеющих доли в 200 юридических лицах. Понятно, что никакой предпринимательской цели у этих структур нет. Они часто и создаются по одному адресу: до 400 организаций в одном офисном здании. И где прикажете искать? Сейчас мы обязаны зарегистрировать любое предприятие в течение пяти дней, иначе наступает административная ответственность.

А способов провести проверку, кроме сверки с базой украденных паспортов, нет никаких. Если на этом участке поставить барьер, то большинство проблем с НДС, да и с другими налогами будут решены. Но когда такие прорехи в законодательстве о регистрации имеют место, вводить камеральный контроль, который бы заключался только в получении каких-то пояснений от налогоплательщика, нельзя. Пока мы дойдем с выездной проверкой до такого злостного неплательщика, он уже скроется.

Соответствующий пакет законопроектов подготовлен ФНС и сейчас проходит экспертизу в Минэкономразвития. Проект закона, пролоббированного бизнесом, лежит в Госдуме. Доводы обеих сторон логичны. Вносить изменения в чрезмерно либеральный закон о регистрации юридических лиц нужно, но и закрывать глаза на произвол в отношении налогоплательщиков нельзя. Тем более явно агрессивных схем стало существенно меньше: «Владельцы бизнесов и управленцы сами отказываются от использования некорректной налоговой оптимизации, каждая серьезная сделка проходит тщательный предварительный анализ на предмет возможных неблагоприятных налоговых последствий», — констатирует Андрей Ганихин. Вести открытый и прозрачный бизнес становится выгодно: это в частности влияет на стоимость привлекаемых банковских кредитов, не говоря уже о ресурсах на фондовом рынке. Но недоверие, предвзятое отношение со стороны власти, навешивание ярлыков открытости не способствуют.

Ирина Перечнева